Неожиданно Роберта резко поднялась со стула и направилась к выходу. Но не успела пройти и двух шагов, как Хауэлл преградил ей путь.

– Я спросил: сколько? – еле сдерживая гнев, жестко произнес он и довольно резко развернул женщину к себе лицом. – Что за игру вы ведете? Ну, говорите, что вам от меня нужно?!

– Я отдаю вам это даром. Пустите, мне пора. – Упрямство Роберты вполне могло соперничать с его властностью. – Скажите «спасибо» и разойдемся.

– За что я должен вас благодарить? За то, что вы вот так, одним махом, разрушили мою семейную жизнь?

– Мне это не доставило удовольствия, уверяю вас. Мои действия сродни хирургической операции: гниющую часть тела надо отсечь одним ударом. Я знаю, сама прошла через такое. А с фотографиями поступайте, как сочтете нужным, можете даже сжечь их, если таково ваше желание. Наверное, я напрасно пришла сюда. Просто не выношу лжи, особенно между близкими людьми. Если я ранила вас в самое сердце, простите. Я хотела сделать как лучше.

Она была так спокойна и невозмутима, что он ей поверил. Оставался только один вопрос. И Хауэлл поспешил его задать:

– А вам-то это зачем было нужно? Каким образом это касается лично вас?

Он напряженно ждал ответа, по-прежнему преграждая ей путь. Роберта снова водрузила на нос свои нелепые очки и поправила воротник свитера, задержав руку у горла. Когда же заговорила, Хауэлл различил нотки горечи в ее голосе:

– Как вы думаете, с кем ваша жена развлекается на этих фото? С моим бывшим мужем. Бывшим, потому что я уже пустила снимки в ход. Но не беспокойтесь, публичный скандал вам не угрожает. Всего доброго, мистер Хауэлл… И удачи вам!

Роберта решительно двинулась вперед, и ему пришлось поспешно освободить ей дорогу. Когда она вышла из кабинета, он продолжал неподвижно стоять возле двери, осмысливая ее последние слова. Размышления длились ровно столько времени, сколько женщине потребовалось для того, чтобы сесть в лифт.

Хауэлл выбежал из кабинета в тот момент, когда двери лифта плавно закрылись. Послышалось ровное гудение, и чудо современной техники унесло прочь возмутительницу спокойствия.

Мисс Карпински во все глаза смотрела на своего начальника, удивляясь нарушению установленного порядка. Ее железный босс, который и чихал-то всегда именно три раза, ни больше ни меньше, провел десять минут с незапланированным визитером, а потом выскочил из кабинета как ошпаренный.

Еще больше секретарша удивилась, когда он потребовал пригласить к себе начальника юридического отдела фирмы, причем немедленно. Металлические ноты в голосе босса подстегнули подчиненную. В течение нескольких минут мистер Харрисон был найден и обещал явиться незамедлительно.

В ожидании юриста президент компании прохаживался по кабинету, избегая смотреть на фотографии, которые так и остались лежать на столе. Иногда Хауэлл останавливался и задумывался о чем-то, очевидно, не слишком приятном, так как в такие моменты хмурился и что-то бормотал себе под нос.

Юрист вошел в кабинет. Босс махнул рукой в сторону фотографий, и Харрисон стал внимательно разглядывать их, сверяя с негативами. Окончив это занятие, он поднял голову и обменялся с Хауэллом понимающим взглядом, затем собрал негативы и фотографии в желтый конверт. Мужчины пожали друг другу руки, и Харрисон исчез так же бесшумно, как и появился.

А президент компании сел в кресло и развернулся лицом к огромному, во всю стену, окну, за стеклом которого шумел и бурлил большой город со своими проблемами и бедами, радостями и неожиданностями…

Роберта ехала домой на такси. Она радовалась, что с неприятной миссией было покончено. Ей не доставило никакого удовольствия наблюдать за унижением красивого преуспевающего мужчины, внезапно обнаружившего измену собственной жены. Правда, тот держался совсем неплохо, почти так же хорошо, как и она сама. Но у нее была целая неделя, чтобы взять себя в руки и распорядиться собственной судьбой. Ему же еще только предстояло свыкнуться с неприятным известием.

Интересно, а что он сделает с фотографиями? Спрячет их в сейф и придержит до удобного момента или пустит в ход сразу? На месте его жены Роберта не стала бы спорить, если бы он предложил развестись без огласки, и подписала бы любые документы. Впрочем, она не стала бы и изменять такому привлекательному мужчине. В нем чувствовалась сила и страсть. Но, возможно, он вкладывает все это в бизнес, а на долю жены ничего не остается?

Однако это ее не касается, незачем и думать об этом. Чем таять при воспоминании о выразительных карих глазах Хауэлла, лучше заняться налаживанием собственной жизни. Теперь Роберта сама по себе и отвечает только за себя…

Такси остановилось. Она вышла, расплатилась и направилась ко входу в дом. В холле Роберта подошла к стойке консьержа и поздоровалась с Эндрю Чиверсом. Хотя он работал в этой должности совсем недавно, жильцы дома относились с уважением к коренастому сорокапятилетнему мужчине.

Чиверс мог помочь в любой житейской ситуации. К нему обращались, когда нужно было полить цветы в отсутствие хозяев, покормить аквариумных рыбок, вызвать электрика или водопроводчика. Последней просьбой Роберты он занимался два дня назад. С тех пор в двери ее квартиры блестели три новеньких замка. Можно было обойтись и двумя, как раньше, но Роберта предпочитала во всем основательность и сверхнадежность. Одинокой женщине нелишне подстраховаться. Смену замков сопровождала настойчивая просьба хозяйки квартиры ни под каким видом не пускать к ней ее бывшего мужа Ланса Стокмана. Ненавистная фамилия уже исчезла из списка жильцов дома. Перестал существовать и телефонный номер, зарегистрированный на фамилию Стокман. Теперь Роберта носила девичью фамилию и вновь звалась мисс Уоллер.

Приветливо улыбающийся Эндрю протянул Роберте ее почту. Так, ничего интересного: счета, проспекты. Поблагодарив его признательной улыбкой, она сунула корреспонденцию в сумку и неторопливо двинулась к лифту. Выйдя из него на своем этаже, Роберта открыла дверь квартиры новенькими ключами и, войдя внутрь, тщательно заперлась на все замки.

В квартире пока все оставалось по-прежнему. Уходя, Ланс прихватил с собой только один чемодан. Верхняя одежда и обувь, а также некоторые другие принадлежащие ему вещи оставались на своих местах. То, что он не тронул ни мебель, ни музыкальную аппаратуру, вовсе не говорило о широте его натуры.

Просто он, скорее всего, прикинул, что много за них не выручишь, а сдавать их куда-то на хранение, лишь бы насолить бывшей жене, ему было лень. Лень – вот ключевое слово для определения сущности Ланса.

Роберта не намеревалась ждать, пока он придет за своими вещами. Точнее, она просто больше не впустит его в свою квартиру. Достаточно того, что он уже натворил. Этим вечером она собиралась упаковать последнее напоминание о ее браке для отправки Лансу по его новому адресу, который узнала от своего адвоката.

После душа и чашки крепкого кофе ей захотелось немного отдохнуть. Визит к неотразимому мистеру Хауэллу утомил ее больше, чем можно было предположить. Она прилегла на кровать и взяла в руки свадебную фотографию.

Все присутствовавшие тогда на церемонии бракосочетания считали их славной парой. Три года назад она была такой же стройной, как и сейчас, но в лице было больше свежести, а глаза без очков смотрели на мир мечтательно и наивно. Ланс выглядел просто потрясающе. Он всегда производил впечатление высоким ростом, светлыми волнистыми волосами и дерзким взглядом зеленых глаз.

Роберта была покорена им сразу, как только увидела в аудитории колледжа. Они учились на одном курсе. Ее закадычная подруга Синтия Уилсон первой обратила внимание на привлекательного парня со спортивной фигурой. Она толкнула Роберту локтем в бок и прошептала с придыханием:

– Держи меня, Бобби, что за парень! Роберта нехотя повернула голову и встретила насмешливый взгляд зеленых глаз. Она застыла на месте, оглушенная стуком своего сердца. Парень двинулся в их сторону, и девушке пришлось сесть, так как ноги отказывались ее держать.